Он глубоко вздохнул и припал - в движениях его была страстность, заслуживающая этого слова - к земле у корней дуба. Ему нравилось в быстротечности лета чувствовать под собою земной хребет, за который принимал он твердый корень дуба; или - ибо образ находил на образ - то был мощный круп его коня; или палуба тонущего корабля - не важно что, лишь бы твердое, потому что ему непременно хотелось к чему-то прикрепиться плавучим сердцем - сердцем, тянущим в путь; сердцем, которое наполняли тугие, влюбленные ветры, каждый вечер, едва он вырывался на волю. Вот он и прикрепил его к дубу и так лежал, покуда постепенно унимался трепет в нем самом и вокруг; затихнув, повисали листочки; замирали олени; останавливались летние бледные облака; атекали и тяжелели его члены; и он очень тихо лежал; и олени уже подступали ближе, и над ним кружили грачи, и ласточки, ныряя, припадали к нему, голову близко-близко облетали стрекозы, - будто вся щедрость, все плодородие летнего вечера влюбленным наметом окутывали его тело...
(с) Вирджиния Вулф. "Орландо"
У вас так не бывало, чтобы вот сейчас, прямо сию секунду отчаянно хотелось книгу, совершенно конкретную, где сейчас "все про тебя", или клубники со сливками и белым вином ) или прикосновения прохладного морского бриза или... поцелуй... "тот самый"?