Нахохлилась внутри моя стальная птица -
себя перепродав, он вышел дураком.
От первого лица - он был прекрасным принцем,
отторгнутым на раз, возлюбленным легко.
Кукушке соловей опять целует ручки.
Просили флежолет - признаться, не смогла.
Тренировалась в кровь, чтобы стать слепой, как случай,
и принимать его - слепого, как стрела.
Спасенному - нерай, а вольному - неволя.
От третьего лица - он стал лицом вторым.
Заглянешь в микроскоп - ядро и вакуоли.
Откроешь фолиант - волхвы несут дары.
Практичный имплантант, изменчивые губы -
по душеньку мою уже приходит гость.
Он ласков и силен, отрежет и отрубит,
в распахнутый стигмат вобьет последний гвоздь.
С ноги вломился в дверь, не предъявляя ордер,
и вылетал в окно - плевать, что высоко.
Пошли, пошли дождя - так пересохло в горле!
Но с латексных небес пролился силикон.
Сквозь Швецию лихой проносится кочевник,
пока у фрекен Бок сбегает молоко.
На судорожный вздох серебряных качелей
опять меняю я заманчивый покой.
Какой же в этом толк - все разбирать по лицам?
Зажмурь глаза до слез и веками смотри -
пока не замолчит моя смешная птица,
пока она живет и голосит внутри.
(Кшк)